Перед тем как съесть сухарь, им надо было долго стучать по столу чтобы выколотить червяков. Если личинки были серыми и жирными, сухарь оставался еще съедобным, а когда они становились тощими и бледными, это означало, что пользы от хлеба уже никакой.
Воде иногда предпочитали спиртные напитки, такие как ром, вино, бренди, херес и пиво. Самым популярным был ром. Его пили как горячим, так и холодным, сдабривая специями. Сделанный из черной патоки, он не прокисал, как пиво или вино.
Среди других напитков пиратов можно было отметить «бомбо» — смесь рома, воды, сахара и мускатного ореха; «рамбульон» — из рома, вина, чая, лимонного сока, сахара и специй; «рамфустиан» — из сырых яиц, хереса, джина и пива.
С захваченного корабля первым делом изымался весь свежий провиант, а так же специи, помогающие отбить вкус протухшей еды. Когда запасы кончались, моряки ловили морских черепах, которых можно хранить живыми, перевернув их на спины. Фрэнсис Робертс, побывавший на Ямайке в 1704 году, описывает этот деликатес следующим образом: «Мясо на вид, да и по вкусу похоже на отборную телятину, только жир зеленого цвета. Он очень ароматный и сладковатый; печенка тоже зеленая, очень полезная, изысканная на вкус и действующая как хорошее слабительное«.
Пираты не ловили рыбу с борта корабля, так как косяки избегают приближения к большим движущимся объектам, зато часто стреляли в птиц, а оказавшись на берегу, охотились на оленей, коз и диких свиней. Когда положение становилось совсем отчаянным, приходилось есть жуков и корабельных крыс.
Обычной пиратской едой было «салмагунди» — обильно приправленная специями смесь всего, что имелось под рукой: мясо черепахи, рыба, солонина, капуста, вино, чеснок, маринованный лук, масло, яйца, виноград и оливки. В экзотических краях в этот ассорти-горшок могло пойти даже мясо обезьян или змей.
Джордж Робертс, который в качестве пленника провел несколько лет на борту корабля Эдварда Лау, в своей книге «Четыре года скитаний капитана Джорджа Робертса», вышедшей в свет в 1726 году, оставил нам яркое описание пиратской трапезы. С большим отвращением он отмечает, что пираты ели «весьма неопрятно, походя больше на стаю собак, чем на людей. Они выхватывали еду друг у друга; мне это казалось дикостью, но вместе с тем у меня сложилось впечатление, что это одно из их развлечений, своего рода небольшое сражение«.
Пьянство
Другой пленник, Филип Эштон, так описывал в 1722 году свои впечатление от пиратского поведения: «Очень скоро мне стало казаться, что лучше умереть, чем находиться рядом с этими отвратительными негодяями, для которых творить зло было своего рода спортом. Среди них процветало чудовищное пьянство, а отборная брань и богохульство… были неизменными развлечениями, и прекращались разве что ночью, когда стихал шум и кончалась попойка«.
Алкогольное состояние было естественным состоянием для большинства пиратов. Когда заняться было нечем, они доводили себя до состояния полного отключения с помощью выпивки. Попав под суд, многие пытались списать свои преступления на алкоголь. В 1724 году пират Джон Арчер божился, что виной всему что он сделал — страшное пьянство. «После крепкой выпивки я раздражался и превращался в жестокого преступника, чьи поступки ныне мне самому кажутся более ужасными, нежели смерть» — говорил Арчер.
Journal information